Поликушка - Страница 13

XIII

«Барыня спит али нет?» – спросил вдруг подле Аксютки густой мужицкий голос. Она открыла глаза, которые прежде были зажмурены, и увидала чью-то фигуру, которая, показалось ей, была выше флигеря; она взвизгнула и понеслась назад, так что ее юбка не поспевала лететь за ней. Одним скачком она была на крыльце, другим в девичьей и с диким воплем бросилась на постель. Дуняша, тетка ее и другая девушка обмерли со страху; но не успели они очнуться, как тяжелые, медленные и нерешительные шаги послышались в сенях и у двери. Дуняша бросилась к барыне, уронив спуск; вторая горничная спряталась за юбки, висевшие на стене; тетка, более решительная, хотела было придержать дверь, но дверь отворилась, и мужик вошел в комнату. Это был Дутлов в своих лодках. Не обращая внимания на страх девушек, он поискал глазами иконы и, не найдя маленького образка, висевшего в левом углу, перекрестился на шкафчик с чашками, положил шапку на окно и, засунув глубоко руку за полушубок, точно он хотел почесаться под мышкой, достал письмо с пятью бурыми печатями, изображавшими якори. Дуняшина тетка схватилась за грудь… Насилу она выговорила:

– Перепугал же ты меня, Наумыч! Выговорить но могу сло…ва. Так и думала, что конец пришел.

– Можно ли так? – проговорила вторая девушка, высовываясь из-за юбок.

– И барыню даже встревожили, – сказала Дуняша, выходя из двери, – что лезешь на девичье крыльцо не спросимши? Настоящий мужик!

Дутлов, не извиняясь, повторил, что барыню нужно видеть.

– Она нездорова, – сказала Дуняша.

В это время Аксютка фыркнула таким неприлично-громким смехом, что опять должна была спрятать голову в подушки постели, из которых она целый час, несмотря на угрозы Дуняши и ее тетки, не могла вынуть ее без того, чтобы не прыснуть, как будто разрывалось что в ее розовой груди и красных щеках. Ей так смешно казалось, что все перепугались, – и она опять прятала голову и, будто в конвульсиях, елозила башмаком и подпрыгивала всем телом.

Дутлов остановился, посмотрел на нее внимательно, как будто желая дать себе отчет в том, что такое с ней происходит, но, не разобрав, в чем дело, отвернулся и продолжал свою речь.

– Значит, как есть, оченно важное дело, – сказал он, – только скажите, что мужик письмо с деньгами нашел.

– Какие деньги?

Дуняша, прежде чем доложить, прочла адрес и расспросила Дутлова, где и как он нашел эти деньги, которые Ильич должен был привезть из города. Разузнав все подробно и вытолкнув в сени бегунью, которая не переставала фыркать, Дуняша пошла к барыне, но, к удивлению Дутлова, барыня все-таки не приняла его и ничего толком не сказала Дуняше.

– Ничего не знаю и не хочу знать, – сказала барыня, – какой мужик и какие деньги. Никого я не могу и не хочу видеть. Пускай он оставит меня в покое.

– Что же я буду делать? – сказал Дутлов, поворачивая конверт. – Деньги не маленькие. Написано-то что на них? – спросил он Дуняшу, которая снова прочла ему адрес.

Дутлову как будто все что-то не верилось. Он надеялся, что, может быть, деньги не барынины и что не так прочли ему адрес. Но Дуняша подтвердила ему еще. Он вздохнул, положил за пазуху конверт и готовился выйти.

– Видно, становому отдать, – сказал он.

– Постой, я еще попытаюсь, скажу, – остановила его Дуняша, внимательно проследив за исчезновением конверта в пазухе мужика. – Дай сюда письмо.

Дутлов опять достал, однако не тотчас передал его в протянутую руку Дуняши.

– Скажите, что нашел на дороге Дутлов Семен.

– Да дай сюда.

– Я было думал, так, письмо; да солдат прочел, что с деньгами.

– Да давай же.

– Я и не посмел домой заходить для того… – опять говорил Дутлов, не расставаясь с драгоценным конвертом, – так и доложите.

Дуняша взяла конверт и еще раз пошла к барыне.

– Ах, боже мой, Дуняша! – сказала барыня укорительным голосом, – не говори мне про эти деньги. Как я вспомню только этого малюточку…

– Мужик, сударыня, не знает, кому прикажете отдать, – опять сказала Дуняша.

Барыня распечатала конверт, вздрогнула, как только увидела деньги, и задумалась.

– Страшные деньги, сколько зла они делают! – сказала она.

– Это Дутлов, сударыня. Прикажете ему идти или изволите выйти к нему? Целы ли еще деньги-то? – спросила Дуняша.

– Не хочу я этих денег. Это ужасные деньги. Что они наделали! Скажи ему, чтоб он взял их себе, коли хочет, – сказала вдруг барыня, отыскивая руку Дуняши. – Да, да, да, – повторила барыня удивленной Дуняше, – пускай совсем возьмет себе и делает, что хочет.

– Полторы тысячи рублей, – заметила Дуняша, слегка улыбаясь, как с ребенком.

– Пускай возьмет всё, – нетерпеливо повторила барыня. – Что, ты меня не понимаешь? Эти деньги несчастные, никогда не говори мне про них. Пускай возьмет себе этот мужик, что нашел. Иди, ну иди же!

Дуняша вышла в девичью.

– Все ли? – спросил Дутлов.

– Да уж ты сам сосчитай, – сказала Дуняша, подавая ему конверт, – тебе велено отдать.

Дутлов положил шапку под мышку и, пригнувшись, стал считать.

– Счетов нету?

Дутлов понял, что барыня по глупости не умеет считать и велела ему это сделать.

– Дома сосчитаешь! Тебе! твои деньги! – сказала Дуняша сердито. – Не хочу, говорит, их видеть, отдай тому, кто принес.

Дутлов, не разгибаясь, уставился глазами на Дуняшу.

Тетка Дуняшина так и всплеснула руками.

– Матушки родимые! Вот дал бог счастья! Матушки родные!

Вторая горничная не поверила:

– Что вы, Авдотья Николавна, шутите?

– Вот те шутите! Велела отдать мужику… Ну, бери деньги, да и ступай, – сказала Дуняша, не скрывая досады. – Кому горе, а кому счастье.